Между языками наследия, или Трудности перевода в экспертной среде
Сегодня российское поле работы с культурным наследием переходит от «статичной» охраны к управлению наследием как ресурсом развития. Этот переход требует новых компетенций и форм междисциплинарного взаимодействия между специалистами различных профилей. Без «перевода» закрытого экспертного знания на понятный другим участникам городского развития язык возникают разрывы, которые препятствуют продуктивному диалогу о будущем городской среды. Именно этой проблематикой занимается исследовательский проект «О наследии». На фестивале «АРХИТЕКТОН» в Санкт-Петербурге его авторы при поддержке ДОМ.РФ провели ряд мероприятий, и этот материал создан по их следам.
Почему общий язык взаимодействия так важен для успешного развития исторических территорий? Разбираемся вместе с архитектором Анной Руденко, антропологом Викторией Михайловой и градостроителем Татьяной Минаевой.
Проблема коммуникации
Идея о том, что одни и те же слова могут означать разные вещи для разных людей, имеет давние философские и социологические корни. Еще Вильгельм фон Гумбольдт в начале XIX века утверждал, что язык не просто выражает мысль, а формирует сам способ видения мира — следовательно, различия языков порождают различия смыслов. В социальных науках подобная идея получила развитие в трудах Альфреда Шюца, а затем Питера Бергера и Томаса Лукмана («Социальное конструирование реальности», 1966), которые показали, что любые коллективные понятия формируются в разных социальных контекстах через процессы взаимодействия и потому никогда не имеют единого, универсального содержания. Это относится и к таким понятиям, как «культура», «традиция» или «наследие».
В результате язык становится не просто средством коммуникации, а полем, где проявляются различия в профессиональном, культурном и личном опыте.
Представьте ситуацию: группы с разной профессиональной оптикой идут по одному и тому же историческому кварталу. Одни наблюдают и фиксируют объекты, детали, примерное время строительства, стилистику. Другие — атмосферу места, воспоминания, эмоциональную связь с пространством. Можно предположить, что в конце прогулки эти группы составят совершенно разные карты ценности среды, в которой побывали. Более того, они с трудом поймут друг друга, если у них появится задача совместно решить, как будет жить пространство и объекты в будущем — что стоит сохранить, а что изменить.
Этот разрыв — не просто коммуникативная проблема. Он указывает на структурную особенность работы с наследием: когда мы говорим, например, о «сохранении исторической среды», разные группы вкладывают в эти слова принципиально разные смыслы. Архитекторы, историки архитектуры, юристы, реставраторы, культурологи, экономисты — каждая группа выработала свою терминологию, свои критерии оценки наследия, свои способы обоснования профессиональных позиций.
Использование разных профессиональных языков затрудняет междисциплинарное взаимодействие, которое так необходимо в современных комплексных проектах развития исторических территорий. Реализация такого проекта напрямую зависит от успешной коммуникации между всеми задействованными сторонами.
Понимание того, как формируются различные представления о наследии, какие факторы на них влияют, где возникают точки непонимания — первый шаг к конструктивному диалогу.
Исследовательский проект как попытка диалога
Исследовательский проект «О наследии» изучает срез современного восприятия наследия разными группами специалистов для выявления системных и структурных проблем внутри процессов взаимодействия с объектами наследия.
Ключевой вопрос: если наследие понимается по-разному, как найти общий язык? И главное — как множественность понятия влияет на реальные решения о городской среде?
Один из способов сделать эту множественность видимой — создавать ситуации, в которых различные оптики восприятия наследия могут быть сформулированы, сопоставлены и осмыслены самими участниками. Именно такие форматы были реализованы в рамках мероприятий архитектурного фестиваля «АРХИТЕКТОН» в Санкт-Петербурге: исследовательская прогулка, где личный взгляд участников играл ключевую роль, и публичная дискуссия о понятиях в сфере наследия с акцентом на экспертное восприятие.
Наблюдение № 1. Доминирование материального и официальной терминологии
Наиболее ярким результатом мероприятий стало наблюдение о том, как само публичное пространство задает рамку дискуссии о наследии, сужая ее до материальных объектов и юридических категорий, хотя непубличное профессиональное общение демонстрирует куда более широкий спектр понятий и подходов.
В рамках публичной дискуссии участники — архитекторы, реставраторы, юристы, историки — демонстрировали устойчивую тенденцию к определению понятия наследия через одобряемые в публичном поле форматы, в том числе через регулярную отсылку к объектам культурного наследия (ОКН — юридически закрепленной категории), хотя модераторами такая рамка не задавалась, а термин «объект культурного наследия» не упоминался.
От вопроса к вопросу фокус обсуждения непреодолимо смещался в сторону материального и юридического аспектов. Термины «памятник», «историческая ценность», «предмет охраны», «статус ОКН» наиболее часто употреблялись в процессе публичного обсуждения.
Между тем в международном дискурсе и академических исследованиях понятие «наследие» (heritage) включает широкий спектр материальных и нематериальных аспектов. В русле критических исследований наследия (Critical Heritage Studies), развиваемых, в частности, Лораджейн Смит (Laurajane Smith, “Uses of heritage”, 2006), подчеркивается, что наследие — это не набор объектов, а социальный и культурный процесс, через который сообщества конструируют значимое для себя прошлое и передают его будущим поколениям. Смит вводит понятие «авторизованного дискурса наследия» (Authorized Heritage Discourse, AHD) — доминирующего способа говорения о наследии, который фокусируется на материальных, монументальных, «выдающихся» объектах, определяемых экспертами. Этот дискурс исключает из поля зрения нематериальные аспекты, повседневные практики, эмоциональные связи людей с местами.
Однако анализ непубличных обсуждений и глубинных интервью показывает совершенно иную картину. Специалисты того же профессионального поля формулируют ценность наследия через значительно более широкий спектр понятий, включая эмоциональные, атмосферные и нематериальные аспекты. Специалисты значительно более подвижны в своих позициях, используют разные способы описания ценностных характеристик в зависимости от контекста, признают значимость многогранности понятий и разнообразия взглядов.
Эта разница особенно ярко проявилась в сравнении публичной дискуссии и исследовательской прогулки, проведенных в рамках «АРХИТЕКТОНА». На кулуарном обсуждении после прогулки на первый план вышли иные характеристики исторической среды: атмосфера, эмоции, биографическая связь с местом, звуки, физические ощущения, культурные слои (музыка, поэзия, исторические события).
Интересно, что участники прогулки фиксировали именно те аспекты, которые выпали из официального экспертного дискурса. Один из участников четко сформулировал: «Не фасад делает место ценным, а атмосфера». Другая участница говорила о том, что для города «очень важны люди, которые здесь когда-то жили», а не только архитектурные стили. Третий отмечал значимость «временного», современного, живого — того, что показывает продолжающуюся жизнь места.
Наблюдаемый разрыв указывает на структурную особенность публичного профессионального поля: язык для описания эмоционального, атмосферного, нематериального наследия не получил официального признания в публичном экспертном дискурсе.
В рамках существующего правового контекста можно защитить от утраты здание XIX века, апеллируя к его архитектурной ценности и историко-культурному значению. Но как защитить «ощущение старого двора», «атмосферу уютного квартала», «дух места»? Для этих аргументов пока нет места в официальных процедурах оценки и охраны наследия, нет юридических инструментов для фиксации и закрепления нематериальных ценностей.
Публичное поле остается ригидным — оно воспроизводит устоявшиеся нормы профессионального языка с фокусом на материальные объекты и юридические категории, даже когда сами эксперты осознают его ограниченность.
Практические следствия этого разрыва очевидны: когда решения о сохранении или изменении городской среды принимаются на основе публичных обсуждений, где доминирует формализованная оценка материальных объектов, игнорируются те аспекты наследия, которые могут быть наиболее значимы для локальных сообществ. Разрабатываемые проекты могут формально соблюдать все требования охраны объектов культурного наследия (особо выделенной категории), но при этом разрушать атмосферу места, разрывать биографические связи жителей с пространством, уничтожать нематериальное наследие.
Наблюдение № 2. Профессионал и горожанин: переключение внутри себя и невозможность перевода между профессиями
Вторая закономерность касается механизмов, препятствующих выходу за пределы собственного профессионального взгляда. Эту сложность отмечали все участники мероприятий — и эксперты, и кураторы, и участники прогулки.
Часто мы слышим, как говорят о глобальной разнице между профессионалами, работающими с городскими пространствами, и горожанами. Но на самом деле они значительно ближе друг к другу, чем специалисты разных областей профессионального знания между собой. Любой специалист является горожанином и все-таки может переключаться между профессиональным и личным взглядом на наследие. А вот переключиться с языка одного специалиста на язык другой специальности почти невозможно, если не знаешь глубоко, чем живет эта профессия и не понимаешь ее логику.
Даже пытаясь выйти за пределы своей профессиональной оптики, экспертный взгляд стремится переводить эмоциональный опыт в знакомые устойчивые категории. Этот механизм объяснения через профессиональную логику не позволяет увидеть то, что находится вне ее.
Эта проблема не индивидуальная, а системная. Профессиональное образование учит видеть мир определенным образом, выделять определенные аспекты как релевантные, использовать определенные категории для описания. Выход за эти рамки требует не просто доброй воли или открытости, а сознательной деконструкции собственной экспертности — готовности признать ограниченность своего профессионального взгляда и легитимность других способов видения.
Это имеет прямые последствия для существующей практики работы с наследием. В момент принятия решений о городской среде специалисты находятся в своей профессиональной позиции, которая структурно исключает те аспекты наследия, которые они же сами как жители считают ценными. Целые пласты значимых слоев наследия остаются за пределами профессиональной оптики в процессе планирования и реализации проектов.
Заключение. Между языками наследия
Проведенные мероприятия подтверждают исходную гипотезу о множественности представлений о наследии и о существовании структурных разрывов в коммуникации между различными группами участников. Это не просто проблема «непонимания» или недостатка информации. Это структурная особенность самого поля, где публичное пространство задает рамку материального и юридического, а непубличное — широкие интерпретации. Где профессионалы переключаются между экспертным и личным взглядом, но почти не способны переводить язык одной специальности на язык другой. Где одни и те же термины создают иллюзию понимания при фактическом непонимании.
Это не означает, что специалисты не способны к более широкому видению — напротив, в непубличных контекстах они демонстрируют значительно более гибкие подходы. Однако при организации публичного диалога о наследии важно понимать эти механизмы и сознательно чаще создавать форматы, позволяющие выйти за пределы привычной рамки материального и юридического, чтобы постепенно приблизиться к сохранению смыслов исторических территорий.
Продуктивный подход к работе с наследием в современном городе требует не выбора между оптиками, а их сознательного комбинирования и взаимного обогащения.
Продолжение следует
Проект «О наследии» продолжает исследование публичного и непубличного дискурсов о наследии в российских городах. Методология проекта включает глубинные интервью с акторами процессов работы с наследием, исследование публичного поля наследия, нарративный и дискурс-анализ того, как специалисты структурируют и артикулируют свой опыт.
Важно, что проект не стремится определить «правильное» понимание наследия, а исследует, как через язык формируется и закрепляется множественность представлений о наследии в контексте современной России.
Цель проекта — сделать эти разрывы видимыми: не для того чтобы их «преодолеть», а чтобы научиться в них работать.
Потому что будущее городской среды зависит не от того, договоримся ли мы об одном определении наследия, а от того, научимся ли мы продуктивно взаимодействовать, говоря на разных языках.
