Генплан, которого не было. Концепция перспективного развития Москвы Алексея Гутнова. Часть 2.
Продолжаем разбирать несостоявшийся генеральный план Москвы 1980-х годов, разработанный специально созданным экспериментальным отделом внутри Института Генплана под руководством Алексея Гутнова. И удивляться тому, насколько его урбанистические подходы созвучны нашим, современным — а в чем-то продолжают их опережать.
Обнаружить следы концепции развития Москвы 1985 года в последовавших трех генпланах относительно легкая задача: основные линии преемственности в построении объемно- планировочной структуры города достаточно очевидны. Они же раскрыты и в материалах самих генпланов. Принципиальным различием была степень регулятивного характера документов, меняющаяся от документа к документу.
Несколько парадоксально, что в этой преемственности заключена еще одна причина забвения концепции Гутнова. Поражение московской системы градостроительного регулирования перед федеральным Градостроительным кодексом, внезапно принятым в 2004 году, привело к тому, что московский опыт, имевший все основания быть распространенным на всю страну, одномоментно оказался невостребованным. Наверное, в ретроспективе немало этому способствовала и опальная фигура Юрия Лужкова, с чьим именем небезосновательно ассоциируются два постсоветских генплана и который всегда с некоторой профессиональной доброжелательной завистью относился к градостроительной деятельности Института Генплана Москвы.
Однако, отбросив и политическую, и формалистическую сторону вопроса, нельзя не признать, что с «потерянной концепцией», уместившейся на 22 планшетах и 366 страницах, мало что может сравниться по концентрации градостроительной мысли — даже (особенно!) сейчас. Фактически набор инструментов и приемов городских исследований и городского планирования, наработанный в 1970–1980-х годах на московском материале, выявил предпосылки развития всех крупных российских городов. Аккумулированные в составе единой Концепции, они предвосхитили все те проблемы, которые в настоящее время воспринимаются как актуальные, но освещаются преимущественно разрозненным образом, без попыток их взаимоувязки.
В то же время принципиально новым в Концепции, сформированной в Институте Генплана Москвы под руководством Алексея Гутнова, было не только содержание направлений развития крупнейшего города и его региона, но и целостный последовательный подход к их методическому обоснованию. При этом обоснование ориентировалось на использование научных методов (системного подхода, моделирования, расчетов на ЭВМ) и заключалось в поэтапном решении задач социально-экономического и пространственного развития Московского региона на все более детальных уровнях конкретизации решений.
На каждом уровне реализовывалась «вариантная проработка», то есть генерировался набор вариантов, которые оценивались по тем или иным критериям, и на последующих уровнях детализировались только варианты, отобранные по критериям оптимальности. Такая последовательная детализация позволяла рассматривать значительное количество вариантов без детальной проработки каждого, что обеспечивало при разработке Концепции выполнение таких качественных требований, как многовариантность и многокритериальность, учет связей между факторами разных уровней и их приоритетностью.
Основными содержательными этапами вариантной проработки и конкретизации решений Концепции были:
- социально- экономический прогноз развития московского региона;
- разработка стратегии территориального развития московского региона, устойчивой к колебаниям параметров социально- экономического прогноза;
- расчет ключевых показателей долгосрочного функционально- пространственного развития Москвы
- и области;
- формирование концепции архитектурно-пространственного разви-тия Москвы;
- обоснование программы реализации генерального плана.
Дополнительно применялись процедуры экономического анализа и учета экологических условий, которые также переводились в экономические показатели; эти процедуры обеспечивали Концепцию экономическими параметрами сравнения вариантов.
1. Вариантный социально-экономический прогноз развития Москвы и Московской области
Социально-экономический прогноз формулировался как набор параметров: численности населения, занятого в промышленности, науке, управлении, образовании, обслуживании и других. Непосредственные значения этих параметров отражали тенденции социально-экономического развития. Схема связей параметров и их целевых установок («не больше», «не меньше») определяла область допустимых значений.
Варианты количественного развития народно-хозяйственного комплекса, то есть изменения значений параметров стратегий («интенсивный», «инерционный» и «нормативно-директивный»), рассматривались параллельно для Москвы и области. Значения параметров для каждого из трех вариантов координировались с изменением демографии и трудовой активности населения (численностью рабочих и служащих). Задача координации заключалась в обеспечении непротиворечивости различных стратегий.
На следующем этапе рассматривалась уже координация развития города и области, что определило разработку возможных общих стратегий. Основным критерием согласования было сальдо трудовых маятниковых миграций и показатели эффективности народнохозяйственного комплекса. К последним были отнесены показатели развития отраслей, предусмотренные отобранными вариантами стратегии.
Построение стратегий и балансировка их характеристик осуществлялись с помощью диалоговой процедуры с использованием ЭВМ. Наглядность результатов обеспечивалась с помощью методики «полей матриц» — еще одним методологическим нововведением научного отдела. «Поля матриц» давали представление о структуре взаимосвязей параметров, описывали всю область возможных состояний системы, позволяли формировать стратегии развития графическим методом — тем самым эта методология одновременно была и «доказательной» частью получения результатов, и «формой отчетности». Обоснование согласованных стратегий социально-экономического развития Москвы и Московской области являлось основным результатом выполнения этапа и информационной основой дальнейших шагов методической процедуры.
2. Устойчивые стратегии территориального развития Московского региона
Показатели численности населения, отобранные на этапе социально-экономического прогноза, выступали основанием для оценки устойчивости стратегии территориального развития Московского региона. В качестве устойчивых отбирались такие стратегии, показатели которых не выходили за допустимые пределы при любых колебаниях численности населения.
На первом этапе процедуры генерировались укрупненные варианты стратегий, различающиеся территориями концентрации объемов строительства: либо в самой Москве, либо в другом крупном городе агломерации, либо в группе городов Московской области, а также — типом строительства: экстенсивного многоэтажного либо малоэтажного на вновь осваиваемых территориях или интенсивного в ходе реконструкции сложившейся застройки освоенных территорий. Для каждого варианта экспертно определялась вероятность осуществления каждого из видов строительства на каждом из видов территорий, что позволяло установить совокупную вероятность реализации каждого варианта и отобрать из них наиболее вероятные и минимизированные по приращению застроенных территорий.
Далее оценивались варианты, детализированные по кольцевым зонам области. В конце выбирались элементы вариантов стратегий, то есть все те же виды территорий и виды строительства, которые присутствовали в большинстве отобранных вариантов. Содержательно первый этап указал на необходимость увеличения доли реконструкции в общем строительстве и развития системы расселения на базе существующих городов области.
На втором этапе определялись принципиальные планировочные схемы территориального развития и варианты распределения приращения численности населения региона по укрупненным зонам региона. В качестве критериев отбора выступали как связевые (инженерно-транспортные), так и экологические факторы, в том числе положительные (сокращение протяженности коммуникаций, расширение возможностей организации производственных связей для предприятий и выбора мест удовлетворения потребностей для населения) и отрицательные (перегрузка транспорта, ухудшение состояния окружающей среды, недостаток природных ресурсов).
При анализе предпосылок и оценке вариантов рассматривались схемы развития на базе отдельных городов, что позволяло учесть конкретные градостроительные условия. Итоговая комплексная сопоставительная оценка вариантов стратегий территориального развития включала следующие критерии: затраты на проведение инженерно-транспортных мероприятий, экономический ущерб от загрязнения окружающей среды, величина трудовой миграции.
Поскольку критерии рассчитывались для всех вариантов по всему диапазону возможных изменений численности, два отобранных таким образом варианта стратегии территориального развития были определены как наиболее устойчивые по отношению к вероятным колебаниям социально-экономических параметров развития региона. Содержательно выбранные стратегии позволили сделать вывод о том, что развитие системы расселения региона возможно только на базе определенного набора существующих городов при их активной реконструкции, поскольку их модернизация приведет к наименьшим отрицательным последствиям и даст максимальный социально-экономический эффект.
3. Показатели функционально-пространственного развития города и области
3.1. Социальное развитие
Концепция социального развития предполагала достижение показателей, определенных государственными планами экономического и социального развития страны (в том числе нормативных показателей) и предусматривала развитие социальной структуры населения и совершенствование его образа жизни.
Количественным измерением образа жизни был выбран бюджет времени горожанина (затраты времени на труд, быт, отдых, учебу, поездки). Развитие социальной инфраструктуры рассматривалось как материальная основа совершенствования образа жизни. В числе задач предусматривалось улучшение жилищных условий и условий транспортного обслуживания.
Предложения по корректировке нормативов градостроительного проектирования учитывали прогрессивные тенденции в области строительства детских дошкольных и школьных учреждений, профессионально- технического и среднего специального образования, здравоохранения, торговли и общественного питания, коммунально-бытового обслуживания, кинотеатров, библиотек, учреждений физкультуры, отдыха, озеленения.
3.2. Вариантный расчет показателей функционально- пространственного развития города
Расчет основных показателей функционально-пространственного развития города, реализующих положения социально- экономического и территориального развития, был основан на достижении нормируемых параметров городской среды и решении социальных задач c учетом балансировки капиталовложений по отраслям, этапам развития и возможностям территориального размещения.
Процедура включала несколько расчетных блоков, обеспечивающих отбор вариантов развития города на основе их последовательной дезагрегации по территориям и этапам реализации. Контрольными характеристиками были: численность занятых (отражение стратегии народнохозяйственного развития), обеспеченность населения различными видами функциональных объектов (отражение социальной стратегии), интенсивность освоения городской территории под новое строительство по функциональным подсистемам (отражение градостроительной стратегии), мощности строительной индустрии по подсистемам (оценка реалистичности достижения параметров).
Процедура начиналась с блока расчетов демографических и социально-экономических параметров развития, предусматривающего единовременное достижение нормативной обеспеченности по отраслям к концу расчетного срока, — «нормативного блока» — и осуществлялась на основе сравнения капиталовложений.
В составе «поэтапного блока» проводились моделирование и оценка вариантов распределения объемов строительства по отраслям и территориям в рамках устойчивых территориальных стратегий по этапам-пятилеткам, изменения среднего времени поездки и обеспеченности населения объектами инфраструктуры.
4. Концепция архитектурно-пространственного развития
Генеральный план Москвы 1971 года предусматривал территориальный рост города. Между тем реальная градостроительная ситуация, сложившаяся в Москве во второй половине XX века, свидетельствовала об исчерпании ресурсов экстенсивного роста и в терминах каркасно-тканевой модели требовала перехода к фазе структурной реорганизации системы — активному развитию каркаса.
Достаточно жесткая структура иерархически соподчиненных планировочных элементов и принципы ступенчатого обслуживания, заложенные в генеральном плане и позволявшие обеспечивать доступность минимально необходимых объектов инфраструктуры в ходе освоения новых территорий, совсем не соответствовали актуальным задачам интенсификации использования территорий сложившейся застройки.
Ключевым направлением поиска новых ресурсов стал анализ эволюционно сложившейся морфологической и структурно-функциональной неоднородности городского пространства, направленный на выявление закономерностей развития городского организма и обеспечение преемственности его развития. Объектом анализа был определен «реальный город» — ядро агломерации, включающее Москву и практически сросшиеся с нею ближайшие города Московской области.
Для учета специфики сложившейся структуры города была использована система концентрических и секторных членений территории с выделением «центральной зоны — исторической части города как уникального структурно-планировочного элемента». Концентрические зоны (центральная — срединная — периферийная — зона ближнего пригорода) в наибольшей степени отражали периодизацию освоения, различия в транспортной доступности и морфологии застройки. Секторная неоднородность отражала результаты взаимодействия составляющих транспортной инфраструктуры города: исторической радиально-кольцевой структуры уличной сети, тангенциальной структуры железных дорог и перспективных линий метрополитена, особенностей конфигурации и фокусировки элементов улично-дорожной сети в планировочных узлах каркаса. Результатом стало выделение секторов с различным типом организации транспортно- планировочного каркаса и в целом асимметрии городского плана, поддержанной в том числе и неравномерной структурой «природных разделителей» — естественных границ секторов.
Применение аналогичных принципов зонирования при работе с территорией агломерации позволили выделить в ее структуре как зоны сохранения и охраны сложившихся эколого-рекреационных особенностей использования территории, так и зоны, благоприятные для интенсивного хозяйственного освоения. Выявленная секторная неоднородность при этом отражала взаимосвязь планировочной структуры территории с ее функциональной специализацией: равномерной сети центров и узлов в зонах рекреационного использования, концентрической структуры зон с индустриальной деятельностью, линейно-узловой структуры зон развития агропрома. Открытые пространства пригородной зоны расчленялись на сектора урбанизирован-ными полосами застройки вдоль основных транспортных направлений и, в свою очередь, проникали в ядро агломерации в виде природных разделителей, формируя планировочную структуру города.
Первичными элементами планировочной организации города предлагалось рассматривать компактные территории районов преимущественного типа функционального использования: селитебного, производственного, рекреационного. Их комбинации, особенности транспортных и композиционных взаимосвязей в значительной степени определяли специфику отдельных частей города, в том числе и предпосылок их развития
В качестве основы развития функционально-планировочной и объемно-пространственной структуры города рассматривалось формирование двух полярных, но взаимодополняющих систем — каркаса городской активности и экологического каркаса, пронизывающих все масштабные уровни рассмотрения и определяющих специфику городской ткани. При этом усилия по формированию архитектурно-планировочного облика Москвы концентрировались в ограниченном количестве важнейших мест планировочной структуры. Структура таких мест выявлялась на основе многофакторного анализа градостроительного каркаса в его структурно-планировочном, транспортно-функциональном и ландшафтно-силуэтном аспектах.
Каждый элемент планировочной структуры города — от первичного района до планировочного сектора или концентрической зоны — рассматривался в качестве территории реализации соответствующей градостроительной программы развития. Для обеспечения возможности использования административного ресурса управления реализацией таких программ предлагалось при определении границ элементов планировочной структуры обеспечивать учет административных границ районов города. Такой территориальный подход был призван повысить эффек-тивность использования городского пространства и ограничить традиционный «отраслевой» принцип управления.
Интенсификация использования освоенных территорий, в том числе повышение плотности застройки, мест приложения труда и обслуживания населения, — еще один принцип Концепции. Анализ показал, что территории города и агломерации недоуплотнены: и по действовавшим нормативам градостроительного проектирования, и по сравнению с крупнейшими агломерациями мира. Повышение плотности рассматривалось не как резерв количественного роста, но в первую очередь как резерв качественного совершенствования городской среды. Необходимая степень интенсивности освоения определялась совокупностью социальных, экономических и экологических требований: обеспечения средового многообразия города и его доступности для населения, оформленности и разделенности публичных и приватных пространств, их соразмерности человеку и контексту места и т. п.
Экспериментальная проверка возможностей формирования городской среды, отвечающей требованиям социально- экономической эффективности, на примере конкретных жилых районов и промзон Москвы позволила сделать вывод о существовании значительных территориальных резервов доуплотнения. Рост объема застройки на освоенных территориях координировался с требованиями повышения жилищной обеспеченности, минимизации транспортной работы, нормативной обеспеченности свободными территориями, экологической безопасности и психологического комфорта жилой среды. Уплотнение производственной застройки сопровождалось возможностями высвобождения и экологической реабилитации территорий предприятий при соблюдении вариантов численности работающих.
Заявленные методологические позиции рассматривались на трех масштабных уровнях:
- агломерационном, определяющем рекомендуемые режимы урбанизации и принципы формирования застройки поселений и иных территорий Подмосковья;
- городском, обосновывающем состав и соподчиненность элементов планировочной структуры города, его морфологическое многообразие и общегородскую пространственную композицию, выделяющем каркас городской активности и природно- экологическую систему;
- локальном, ориентированном на обеспечение средовых характеристик и формирование уникального архитектурно- художественного облика города.
Перечисленные принципы пространственного развития легли в основу представленных в Концепции конкретных аспектов совершенствования структурно-планировочной и архитектурно-пространственной организации городской среды, среди которых: развитие системы центров, жилой среды и срединной зоны города, реконструкция исторического центра, формирование экологического каркаса и высотного силуэта Москвы.
4.1. Система центров
В качестве исходной точки проектных проработок по развитию системы центров в Концепции была декларирована преемственность по отношению к заложенной в генеральном плане Москвы 1971 года идее полицентрического развития системы. В контексте Концепции, однако, сама эта идея имела радикально отличное от предыдущей трактовки воплощение.
Анализ реализации Генерального плана 1971 года показал, что предусмотренная им иерархическая структура системы центров так и не была сформирована: ни в одном из запроектированных центров планировочных зон не был достигнут общегородской уровень обслуживания, а в большинстве центров планировочных районов — городской. В полной мере функционировали только нижние элементы структуры (микрорайонные центры) и верхний — историческое ядро. В рамках применения каркасно-тканевой идеологии в материалах Концепции предлагался отказ от многоступенчатости системы центров в пользу минимизации числа их рангов и оптимизации мест размещения. Места размещения центров должны были отвечать требованиям инвариантности к административному делению города и генетической обусловленности в структуре каркаса городской активности.
Предложенная система центров включала четыре структурных уровня, предполагающих различную периодичность использования жителями и соответствующий состав объектов: ядро — общегородские узловые центры — городские локальные центры — местные центры.
Ядро — носитель историко-культурного и средового своеобразия Москвы и важнейший элемент системы, где концентрируются уникальные учреждения столичного ранга, обеспечивающие самый широкий диапазон и самый высокий уровень удовлетворения эпизодических потребностей населения агломерации.
Общегородские узловые центры — многофункциональные комплексы в крупных транспортно-пересадочных узлах на внешней границе срединной зоны, обеспечивающих комфортное время их доступности для наибольшей доли проживающего и работающего населения. Такие центры, перехватывающие центростремительные потоки со стороны периферии и пригорода, несут функции центров столичного ранга в территориально-планировочных секторах, однако, в силу ограниченности зоны их влияния изохронами 30-минутной доступности, обеспечивают обслуживание всей территории сектора только совместно в составе системы.
Городские локальные центры — в наибольшей степени приближенные к населению универсальные комплексы массового периодического обслуживания жителей селитебных районов периферии. Городские локальные центры формируются на базе мест сложившейся активности, станций метро, пересечения магистралей и представляют собой пространственно-развитые подсистемы, связанные с населением в пределах 20-минутной транспортной доступности.
Местные центры — зоны концентрации объектов повседневного обслуживания в жилой среде в пределах времени их пешеходной доступности.
Внеструктурным элементом системы являются специализированные центры, удовлетворяющие потребности от эпизодического до повседневного спроса и предоставляющие услуги от эксклюзивного до ординарного уровня в любых областях. Как правило, это территориально емкие объекты: санатории, больницы, дома отдыха и пансионаты, кампусы, физкультурно-спортивные и культурно- развлекательные комплексы, парки, зоны отдыха и т. п. Их размещение в наименьшей степени определяется транспортной доступностью, а в наибольшей — наличием территориальных и иных специальных ресурсов и особенностями функционального и предметного окружения места дислокации.
Размещение элементов системы в структуре города — решающий фактор в улучшении параметров ее функционирования. В составе Концепции из порядка тридцати транспортных узлов, обладающих высокими показателями связности с населением, было сформировано и оценено четыре принципиальных варианта структуры системы центров, в том числе с развитием узловых центров на внешней границе исторического ядра, в периферийной зоне, в срединной и периферийной зонах. При этом наиболее высокие характеристики доступности для населения объектов обслуживания — выбор, предоставляемый городом в диапазоне временных затрат от 25 до 55 минут, — показал вариант размещения общегородских узловых центров в срединной зоне.
4.2. Жилая среда
Цель реабилитации жилой среды была определена как обеспечение социально-психологического комфорта и равновысоких условий проживания на всех селитебных территориях города. К моменту разработки Концепции сложилось ясное понимание необходимости альтернативы массовому многоэтажному жилищному строительству по типовым проектам, которое вело к тиражированию монотонной застройки, несоразмерных человеку пространств и унифицированной планировочной организации жилых образований. На периферии такая застройка не компенсировала оторванность от центра и игнорировала природно- ландшафтные особенности места, а ее вторжение в центр города вело к утрате средовой идентичности исторической ткани.
Новая установка подразумевала дифференцированный подход, учитывающий как социокультурную неоднородность населения, проявляющуюся в предпочтительности для проживания различных частей города, так и функционально- пространственную неоднородность городской среды, отражающую различную доступность объектов каркаса городской активности и предметно-пространственные характеристики застройки, определяющие сомасштабность жилой среды человеку и ее психологический микроклимат.
Методологической основой предлагаемой оптимизации структуры жилых образований послужил вытекающий из каркасно-тканевой модели принцип взаимодополняемости функционального состава каркаса и ткани. Чем более доступны в повседневной жизни горожанина объекты городского каркаса, тем проще может быть функциональный состав и соответствующая пространственно- планировочная структура жилого образования, и наоборот.
Для территорий центральной части города оптимальна самая простая форма организации жилой среды — «жилая единица»: жилой двор, придомовая территория на земельном участке жилой застройки, интегрированном в многофункциональную зону центра. Для срединной зоны — промежуточная по сложности и функциональному составу территорий «жилая группа»: совокупность жилых дворов, объединенных рекреационной зоной. Для периферии города — наиболее сложный по структуре и полный по функциональному составу «жилой комплекс»: совокупность «жилых групп», объединенных коммуникационно-обслуживающей зоной.
Основным социально-пространственным элементом формирования жилой среды, обеспечивающим ее соразмерность человеку, рассматривался жилой двор. Объединяющими элементами жилых групп и комплексов — скверы и площади, анфилады дворов, пешеходные улицы и бульвары.
Реализация предлагаемой структуры организации жилой среды предполагала воссоздание утраченной в новостройках иерархии городских пространств: двора, переулка, квартала, улицы, района, проспекта, города, поддерживающих естественную адаптацию поведенческой модели горожанина и социальную контролируемость публичных и приватных пространств. Необходимым условием реализации должно было стать применение в массовом строительстве жилых зданий малой, средней и повышенной этажности с расширенным составом встроенных объектов обслуживания, что, в свою очередь, требовало дальнейшей разработки территориально-дифференцированных норм проектирования.
4.3. Срединная зона города
Особое внимание в Концепции уделялось срединной зоне — основному внутреннему территориальному резерву структурной реорганизации города. Пояс бывших промышленных окраин, планировочные элементы которого сложились на рубеже XIX–XX веков и через который город «перешагнул», начав массовую застройку периферийных районов, обладал высоким потенциалом транспортной связности как с другими частями города, так и с территориями агломерации. В то же время стихийное размещение застройки привело к тому, что максимально удобные в транспортном отношении территории оказались заняты морально и физически устаревшим фондом. В целом зона представляла собой неблагоустроенный «задний двор» города с низкой плотностью застройки, «чересполосицей» функциональных подсистем, дискомфортностью жилых территорий, крупными природными разделителями и незавершенными композициями редких публичных пространств.
Благодаря возможностям развития как транспортной инфраструктуры (в том числе трассы окружной железной дороги), так и активного уплотнения застройки, реорганизация срединной зоны приобретала особое значение не только в совершенствовании системы производственных территорий и размещении мест приложения труда, но и в преобразовании пространственной структуры всего города.
В качестве методологической основы реорганизации срединной зоны были сформулированы принципы «уплотняющего вытеснения», «развития узлов» и «реабилитации границ». «Уплотняющее вытеснение» предполагало высвобождение части производственных территорий за счет интенсификации использования их сохраняемой части. Высвобождаемая территория использовалась либо для создания новых элементов каркаса городской активности — «развития узлов», в которых подразумевалось формирование крупных административно- деловых комплексов, — либо для «реабилитации границ»: организации новых элементов экологического каркаса, объектов благоустройства, культурного и спортивного назначения в качестве буферной зоны между производственными территориями и территориями общественного и жилого назначения. Перспективность территорий для «развития узлов» определялась на основе расчетов их транспортной связности с местами приложения труда и обслуживания населения.
4.4. Исторический центр города
Несмотря на общую тенденцию полицентрического развития планировочной структуры города, исторический центр Москвы сохранял ведущую роль ядра системы центров городской активности — городского каркаса. Основными задачами реконструкции и обновления исторической части города в этой связи становилось, с одной стороны, усиление ее роли в сохранении социокультурной и образно-пространственной идентичности города, а с другой — повышение активности использования за счет увеличения функциональной емкости, средовой привлекательности и акцентирования социокультурной ценности территорий исторического ядра.
Вследствие этого важнейшей методологической позицией становилось сохранение и использование памятников архитектуры, истории и культуры в органичном для них окружении не только во фрагментарных заповедных зонах, но и на всех территориях исторической части города. Решением этой задачи было выявление характерных, исторически сложившихся морфотипов застройки — носителей своеобразия среды центра. Для каждого из таких морфотипов были установлены подлежащие контролю параметры, определяющие их функциональную емкость и масштабно- пространственную специфику. Пороговые значения этих параметров вместе с запасом пропускной способности уличной сети обусловили потенциальный резерв уплотнения кварталов, исходя из гарантии сохранения их архитектурно- пространственного облика.
С другой стороны, требовала разрешения ситуация с неравномерностью пространственного распределения зон активности в центральной части, носившей центростремительный, узко канализированный характер вдоль основных улиц и по периметру площадей. Оценка перспективной транспортной связности территорий центра с населением позволила выявить элементы планировки и застройки, которые при условии комплексной реконструкции могли стать новыми частями каркаса общегородской активности — «центрами в центре».
Оптимальный проектный уровень интенсивности использования исторической застройки и возможности увеличения функциональной емкости территорий были определены посредством сопоставления зон размещения ценной застройки с каркасом общегородской активности и ландшафтной системой открытых пространств.
4.5. Экологический каркас
Интенсификация использования застроенных территорий в ходе развития каркаса городской активности подразумевала сбалансированное развитие компенсирующих деловую активность природно-ландшафтных рекреационных элементов, их интеграцию в единую территориально целостную систему — экологический каркас города. Формирование и развитие экологического каркаса, пронизывающего все масштабные уровни организации градостроительной системы и городской среды, рассматривалось в качестве эффективного средства преодоления негативных последствий урбанизации.
Учитывая потребность человека не только в физическом оздоровлении, но и в психологической разгрузке, функции звеньев экологического каркаса могли выполнять как природно- рекреационные территории, так и элементы городской среды, отвечающие требованиям эстетической выразительности, культурной ценности и социально-психологического комфорта: фрагменты исторической планировки и участки старомосковской малоэтажной застройки, градостроительные ансамбли и памятники архитектуры, пешеходные зоны и улицы.
Характерными представителями экологического каркаса исторического центра города являлись объединенные системой пешеходных связей бульвары, скверы, сады, пешеходные улицы, градостроительные ансамбли, кварталы размещения памятников архитектуры и соразмерной человеку застройки.
В срединной зоне, с ее сложившимся дефицитом рекреационных пространств, в ходе рекультивации неэффективно используемых территорий предусматривалось формирование новых садов и парков, объединенных трассами бульваров в единую систему.
В периферийной зоне функции рекреационных территорий выполнялись соединенными пешеходными улицами с жилыми массивами большими городскими парками, венчающими входящие на территорию города крупные клинья свободных от застройки пространств.
В пригородной зоне экологический каркас города пространственно завершали лесопарки и места массового отдыха населения.
4.6. Высотный силуэт города
Длительный период территориального роста, повышение этажности массовой типовой застройки, «рыхлость» срединной зоны негативно сказались и на высотном силуэте города, отражающем систему его пространственной ориентации. Обострился контраст среды исторического центра и районов периферии. Изменение масштаба рядовой застройки привело к утрате значения ряда ранее сформировавшихся высотных ориентиров. Особенности пространственной организации срединной зоны прервали связи ориентиров центральной и периферийной частей столицы.
Ключевой задачей завершения архитектурно-пространственного каркаса города как системы его пространственной ориентации в Концепции рассматривалось воссоздание на новом качественном уровне утраченного силуэта Москвы с размещением в узловых точках ряда высотных доминант. Выявление зон городской активности, требующих пространственной фиксации в панораме столицы, как и территорий размещения высотных ориентиров, требующих повышения интенсивности использования, осуществлялось на основе сопоставления перспективных зон городской активности со структурой сложившейся системы высотных ориентиров и ландшафтно-планировочных предпосылок их размещения.
Развитие высотного силуэта предусматривало формирование как собственно системы архитектурно-пространственных доминант, так и политики высотно- ландшафтного регулирования рядовой застройки по основным типологическим зонам города. Система пространственной ориентации и политика градостроительного регулирования рассматривались как неразрывные и взаимодополняющие части процесса восстановления индивидуальности и своеобразия пространственного образа города.
С этой экспозицией материалов Алексей Гутнов, уже в качестве заместителя директора Института по научной работе, несколько раз представлял основные положения Концепции: на совещаниях в ГлавАПУ при главном архитекторе Москвы Глебе Макаревиче; в Союзе архитекторов; в Госгражданстрое, «Моспроекте-I» и «Моспроекте-II»; в ГлавАПУ Мособлисполкома и на комиссии ГЭК Госплана. И каждый раз эти публичные доклады вызывали безусловную поддержку. Превращение Концепции в полноценный генплан было делом времени, в этом не было сомнений!
Но, несмотря на серию блестящих докладов, проведенных в первой половине 1986 года,
до утверждения концепции на уровне Правительства Москвы Алексей Гутнов дойти не успел. Тем не менее, работы над генпланом в созданном по инициативе Алексея Гутнова научно-проектном коллективе Института продолжались. Теперь их курировал новый главный архитектор Москвы Леонид Вавакин. И в конечном итоге градостроительная часть Концепции была доведена до состояния генерального плана. Более того, на ее основе в составе генерального плана были разработаны прообразы регулятивных материалов будущего московского градостроительного зонирования: схемы структурно-функциональной, архитектурно-пространственной и строительной организации территории города.
Структурно-функциональная схема была построена на каркасно-тканевой идеологии и указывала на то, как должен измениться функциональный состав территорий, где должны внедряться дополнительные функции, повышаться интенсивность использования.
Строительная схема устанавливала зонирование территории по режимам строительной деятельности: сносу, строительству, реорганизации, реконструкции и т. п.
Архитектурно-пространственная схема определяла высотные и иные характеристики и степень застроенности территорий.
Проблема заключалась в том, что социально-экономическая часть генплана к этим новшествам,
да и к новой разворачивающейся реальности в принципе, не имела никакого отношения. Неизбежная рассогласованность экономической и пространственной частей генплана положила конец самой возможности отправки проекта на очередную доработку и оказалась одним из решающих факторов для критики.
Так что ни для кого не стало неожиданностью, что генплан 1989 года так и не был принят.
Его просто отложили в сторону — и в Институте, городе, стране начались совершенно другие работы. В общей сложности понадобилось еще десять лет проработок, чтобы в 1999 году утвердить документ, в котором все ключевые направления, когда- то обозначенные Концепцией перспективного развития Москвы, вновь были собраны. Но прежде всего, в условиях смены эпох, предстояло переосмыслить всю систему градостроительной политики и приоритетов развития. Понять, ради чего городское планирование осуществляется в принципе.
- См., например, журнал «Проект Россия» № 57 (3, 2010), посвященный разбору генплана 2010 года.
- Ткаченко С. Б. Один век московского градостроительства. В 2 т. Книга первая. Москва советская. М.: ПрогрессТрадиция, 2019.
- Преемственность в переменах. 400 лет градостроительных планов Москвы. Сост. А. Б. Савченко. М.: НИиПИ Генплана Москвы, 2014.
- Юдинцев В. П. После НЭРа. Генплан Москвы-89 // Архитектурный Вестник. № 3. 2019.
- Баевский О. А. Меняющиеся парадигмы Генеральных планов Москвы. [Лекция прочитана 9 сентября 2019 года в рамках мероприятия «День Вышки».]
- Ревзин Г. И. Генплановая отставка // Коммерсантъ Власть. № 29. 23.07.2012.
- Ревзин Г. И. Урбанисты, неспокойные сердца // Отечественные записки. № 3 (48). 2012.
- Гутнов А. Э. Мир архитектуры: Язык архитектуры. М.: Молодая гвардия, 1985.
- Гутнов А. Э., Глазычев В. Л. Мир архитектуры: Лицо города. М.: Молодая гвардия, 1990.
- Гутнов А. Э. Эволюция градостроительства. М.: Стройиздат, 1984.
- НЭР. Город будущего. Составители: Александра Гутнова, Мария Пантелеева. AVC Charity Foundation, Allemandi, 2018.
- Гутнов А. Э. Город как объект системного исследования // Системные исследования. Ежегодник 1977. М.: Наука, 1977. C. 212236.