Библиотека архитектора и урбаниста. «Круги капрома»
В 2025 году в издательстве TATLIN вышла книга «Круги капрома». Архитектор Даниил Веретенников, урбанист Гавриил Малышев и искусствовед Александр Семенов, придумавшие сам этот термин — «капром» (от «капиталистический романтизм»), исследуют основные признаки (круги) постсоветского стиля: начиная от вполне себе физических (используемые материалы) до искусствоведческих (региональная специфика), маркетинговых (нейминг) и социальных (фрейдистские подоплеки формообразования). Так в пронизанном символизмом и культурными отсылками повествовании отпечатки «эпохи архитектурной вседозволенности» предстают объектами если не любви (хотя со стороны авторов это именно так!), то безоговорочного признания.
«Круги капрома» — уже вторая книга о «капиталистическом романтизме» вышеупомянутого коллектива авторов: в 2022 году в издательстве «АСТ» увидел свет путеводитель по постсоветской архитектуре Петербурга «Клизма романтизма». Это название — еще один «бренд» трио Веретенников — Малышев — Семенов: под ним они ведут свой канал в Телеграм. Как можно догадаться — тоже посвященный капрому.
Так что же такое капром? С ним знаком каждый, кто прогуливался мимо старых «стекляшек» бизнес-центров, жилых комплексов, богатых декором; мимо зданий железнодорожных вокзалов и пенсионных фондов причудливых форм. В 1990–2000-е годы романтика свободы охватила буквально всю Россию — но и страны бывшего СССР тоже.
Поэтому по сравнению с путеводителем в «Кругах капрома» авторы еще больше проявляют масштаб явления и еще более системно подходят к его изучению, не переставая при этом изобретать новые термины и понятия: эксгибиционизм, членинизм, капрометирование, ироничный ордер.
Собственно, свойственная постмодернизму ирония — это то, что неизменно пронизывает всю капромовскую риторику. Наглядно показывая, что постмодернизм, к которому иногда относят произведения капрома и которому свойственна ирония над стилями прошлого, возможно, правильнее было бы называть постиронией в архитектуре. Когда действительно непонятно — это они спроектировали на полном серьезе или как?
Ну что же, как минимум к самому капрому авторы «Кругов» относятся вполне серьезно и искренне. И сделали еще один серьезный шаг на пути его популяризации.
Чем больше правды мы узнаем о девяностых, тем сильнее удаляемся от консенсуса в отношении к ним. Сторонникам двух мифов об этих временах — «золотого» и «черного» — все сложнее понять друг друга. Первые убеждены, что это была эпоха отчаянных свобод и беспрецедентных возможностей. Вторые вспоминают лишь об убийствах и беспределе.
Два эти нарратива в равной степени транслируются и на архитектуру. В первом случае здания становятся прижизненными памятниками гласности, политическому плюрализму, свободе вкуса и расцвету независимой культуры, во втором — вещдоками эпохи малиновых пиджаков, рейдерских захватов, залоговых аукционов и «семибанкирщины».
Мы задумали книгу об архитектуре капиталистического романтизма не для того, чтобы развенчать один из этих мифов. Напротив, нам интересно наблюдать за развитием их противостояния, которое разворачивается в блогах и на форумах.
Наша задача была куда более скромной: окинуть взором все многообразие форм, идей и смыслов, нашедшее отражение в постсоветской архитектуре, и собрать под одной обложкой упоминания этих явлений. Кое-где мы пытаемся рассуждать о причинах их возникновения, но эти рассуждения редко претендуют на статус научных гипотез.
Для нас было важно сделать обзор этой архитектуры — такой, какая она есть на самом деле, без обеления и приукрашивания. Поэтому нас мало интересовали каталоги выставок и архитектурных премий того периода: собрать коллекцию самых обласканных критикой построек не сложно, но как будто не объяснительно.
Мы хотели получить не очередную выставку достижений народного хозяйства, а по возможности достоверный портрет эпохи, в которой повседневному уделяется не меньше внимания, чем экспертному. Только в таком режиме можно утверждать, что постсоветская архитектура — это важное культурное явление, которое по меньшей мере заслуживает внимания, а если присмотреться ближе — то и любви.
Архитектор, городской планировщик, исследователь, соавтор книги «Круги капрома» и тг-канала «Клизма романтизма», выпускник программы Архитекторы.рф
Приводим здесь отрывок из главы «Зеркальное стекло»: вместе с «Полированным гранитом» она отвечает за «стройматериальную» составляющую книги.
Капром — зеркало постсоветской эпохи и нас самих. Особенно четко это отражается в «стекляшках» зрелого капрома. Их зеркальное остекление стало такой же неотъемлемой частью культурного ландшафта, как глухие заборы и тонированные стекла авто. Ну не любит наш народ жить напоказ, не любит публичности. Какой там коммунальный быт, какое обобществление собственности? Забудьте навязанные сверху модернистские «аквариумы», принцип прозрачности и прочие приблуды. Хочется как в лучшем сценарии пряток: я вижу всех, а меня — никто.
Премиальность предполагает приватность. Гонять на «черном бумере» с тонированными стеклами или чилить в застекленной лоджии с золотистым отблеском — круто. А еще круче делать это в самых престижных местах. Жилой комплекс VIP-класса «Аврора» (2005) с панорамными видами на Неву и центральную часть Петербурга доказал, что роскошно жить не запретишь. Семидесятиметровая глянцевая махина, увенчанная шпилем, выросла на берегу главной городской реки в первой половине нулевых. Строительство жилого дома сопровождалось серьезной критикой градозащитников, опасающихся за сохранение небесной линии города. Даже в советское время здесь не решились построить вертикальный объем, а ограничились сравнительно невысоким модернистским параллелепипедом гостиницы «Ленинград».
Но в эпоху оголтелого капитализма вспомнили о давнем гештальте. Закрывали его долго и со скрипом. Застройщику и группе архитекторов под руководством Тимофея Садовского пришлось обить пороги нескольких судов, прежде чем строительство их проекта разморозили. Огромное количество стекла в итоговом здании объясняется некоторым компромиссом с недовольной общественностью — «Аврора» как бы должна была растворяться в питерском небе. Изначально все окна были тонированы под синий цвет, но в процессе выяснилось, что безоблачное небо не характерно для Петербурга. Пришлось соответствовать и менять остекление на обычное прозрачно-серое.
Жилой комплекс, кстати, не первый «синяк» этого района. Синий ребристый фасад концертного зала гостиницы «Санкт-Петербург» (1970) украшает набережную с середины 1980-х. В это же время неподалеку сооружается «Синий дом» (1987), облицованный плиткой соответствующего цвета. А на противоположном берегу Большой Невки стоит Нахимовское училище (1912) нежно-голубого цвета. Поговаривают, что именно его стройными формами вдохновлялись создатели «Авроры».
Казаться невидимыми, раствориться в историческом центре Питера пытались и другие постройки. В 2004 году в самом сердце города, на Сенной площади, вырос громадный стеклянный «айсберг» под названием «ПИК». На стадии проектирования архитектурный облик этого торгово-развлекательного комплекса не раз менялся. Авторские коллективы, от мастерской Анатолия Столярчука до «СУАР.Т-Проекта», долго пытались понять, какое именно решение будет приемлемо на извечно проблемной Сенной площади. Еще Родион Раскольников ощущал здесь дискомфорт, и за полтора века мало что изменилось. Людная, шумная, архитектурно дробная, с нарушенной красной линией, она требовала кардинальных мер.
В то же время это злачный кусок земли, способный обеспечить своим владельцам непрерывный звон кассы. Делать нечто уныло-невнятное в таком ответственном месте — все равно что себя не уважать. К тому же близился 300-летний юбилей города, и подарок должен был соответствовать масштабу празднования.
Возможно, именно этим объясняется дерзновенность архитектуры комплекса. А недовольным можно ответить, что в его зеркальном фасаде красиво отражаются центральные достопримечательности.
Петербург в плане архитектуры очень консервативный город, и любая «стекляшка» здесь воспринимается как личное оскорбление. Тем не менее в России достаточно мест, где к стеклу относятся спокойнее. Дерзновенные громады Дома правительства Московской области (2007) и самого высокого в Европе стометрового железнодорожного вокзала Самары (2001), построенного на месте снесенного дореволюционного, появились с разницей в шесть лет, но кажется, что это единый комплекс. Словно вышедшие из-под руки восторженного архитектора, впервые познавшего счастье тридэмакса, они формируют геометрические хитросплетения, готовые отразить все и вся. Ослепительные символы страны, поймавшей недолгий кайф от ресурсной иглы.
- Броновицкая А. Ю., Малинин Н. С., Пальмин Ю. И. Ленинград: архитектура советского модернизма. 1955–1991. Справочник-путеводитель. М. : Музей современного искусства «Гараж», 2021.
- Канонер | Как меняется Петербург (2020) // Вконтакте : [социальная сеть]. URL: https://vk.com/wall-26680240_267481 (дата обращения: 13.04.2022).