Вертикальный урбанизм, метавселенные для бедных и «несносная» экономика: заметки об архитектуре будущего
На прошедшей в этом году АРХ Москве главный редактор «Среды для жизни» Юлия Шишалова представила исследование архитектуры будущего. Чтобы найденные и сформулированные тренды не пропали даром, делимся ими тут — в дополненном и улучшенном виде.
Будущее как суть архитектуры
Разговоры о будущем — особенно в среде архитекторов — пожалуй, никогда не утратят свою актуальность. Ведь практически все, что бы архитектор ни делал — он делает для следующих поколений (может, не только, но и для них тоже). И даже по определению временная архитектура для беженцев — если задуматься — создается во благо их детей и потомков.
Так что мысли о том, как мы будем жить завтра — в каком-то роде и есть суть архитектуры. Особенно многолико их разнообразие представляется на мегасобытиях — например, на открывшихся в этом году ЭКСПО-2025 в Осаке и на архитектурной биеннале в Венеции.
Свой ответ дают и российские реалии: только с начала 2025 года об архитектуре завтрашнего дня состоялось как минимум несколько — даже не дискуссий — целых конференций. Потому что каждый охотник желает знать, где сидит фазан. Каждый архитектор мечтает постичь секрет архитектуры на все времена и нравы. Да и заказчики — по слухам — буквально так и начали формулировать: нарисуйте-ка мне архитектуру будущего!
Мы же, как журналисты и исследователи, оставили рисование на откуп нашим зодчим (ИИ им в помощь). А сами, изучив собранные нами и коллегами данные, поделили их на три сферы вопросов, проследив за трансформациями которых можно выделить главные тренды, витающие в воздухе.
1. Системы расселения
Агломерации vs малые населенные пункты
На самом деле тут нет единого мнения. Одни специалисты убеждены, что дивный новый мир — это мир городов, и ключевой экономической единицей станут агломерации. Поддерживает эту теорию неуклонно растущая урбанизация и тот факт, что уже сегодня существуют по сути города-государства с особым статусом (и это не только хорошо всем известный Сингапур, но и, например, эфиопская столица Аддис-Абеба). Согласно прогнозам Сбера, в к 2034 году 81 % населения России тоже будет жить в городах, причем больших. А малые, в свою очередь, будут в массе своей деградировать. В будущем им отводится место хабов, обслуживающих агломерации: сельское хозяйство, рекреационные зоны на лоне природы или, скажем, утилизация отходов.
Например, в Китае уже официально зафиксировано такое явление, как «деревня TaoBao» (TaoBao — крупная онлайн-платформа, сравнимая по масштабу я Али Бабой / Али Экспресс). Фактически это поселения, развивающиеся благодаря онлайн-торговле: по негласному определению, ей должно промышлять в такой деревне более 10 % домохозяйств. Так вот в 2022 году в Китае «деревень TaoBao» было уже 7700 (против 20 в 2015-м) и даже появился первый «TaoBao-город». То есть доступ к цифровым технологиям подарил сельским жителям совершенно новый тип уклада и новую модель экономики — впрочем, все еще сервисной.
Но есть и альтернативное мнение: у Китая свой путь, а в нашей стране нет и не будет тотального главенства городских агломераций. В пользу этой точки зрения говорит вышедшее в 2022 году распоряжение правительства РФ «Об утверждении методических рекомендаций по критериям определения опорных населенных пунктов и прилегающих территорий». В нем главный критерий опорного пункта (а опорный — стало быть, подлежащий поддержке и дальнейшему развитию) — невхождение ни в одну из агломераций. И при том, что в России порядка 1118 городов, опорных пунктов уже выделено — 2000. Это значит, что почти половина из них — в лучшем случае поселки городского типа.
В этой картине мире русская деревня — не просто сервисная зона мегаполиса. Это редуцированный город, который, кстати, с гораздо большим успехом, чем перенаселенный многомиллионник, мог бы выполнять, например, административные функции.
В идеологию, где новые системы расселения не замещают предыдущие, а просто добавляются к ним, вписывается и «концепция трех жилищ», к которой мы, по версии футурологов, стремимся: дом-офис в крупном городе, всепогодный дом с большим участком для семейной жизни в пригороде и гостевой дом (таймшер) в соседнем регионе. Для выбора последнего аттракторами могут оказаться климат или культурные особенности местности.
Именно поэтому базой для новой системы расселения России может стать малоэтажное строительство за пределами мегаполисов — в тех же малых городах. Многих из которых, несомненно, обладают колоссальным потенциалом с точки зрения природного и культурного богатства.
А теперь давайте поймем, что из этого всего может следовать.
Новые виды транспорта
Вообще будущее мобильности заслуживает отдельного большого исследования (о том, что происходит прямо сейчас — мы писали тут). Поверхностный же взгляд выявляет то, о чем большинство из вас наверняка слышали: дроны для перевозки грузов, беспилотные такси и автобусы и сверхскоростной междугородный транспорт. Hyperloop — труба, по которой практически без трения движутся вагоны-капсулы, — казалось бы, после взрывного и многообещающего появления в информационном пространстве так же быстро канула в лету. Однако это не так: технологию продолжают разрабатывать и тестировать — и сразу в нескольких странах запланирован запуск подобных линий.
Еще один сюрприз — дроны будут перевозить не только грузы, но и людей, заменив собой громоздкие и неповоротливые вертолеты и заодно окончательно расправившись с личными авто.
Приспособить больше ненужные вертолетные площадки будет проще (да хотя бы под те же дроны), а вот адаптация опустевших подземных паркингов может оказаться задачкой со звездочкой. Впрочем, уже есть проекты по превращению этих пространств в отдельную дорожную сеть, подземные парки, детские площадки и даже кладбища.
Вертикальный урбанизм
Города в принципе давно развиваются по вертикали — и вниз, и вверх: неизбежный результат все той же пресловутой урбанизации. Но высокая плотность вовсе не означает низкий уровень комфорта. Все может быть ровно наоборот! Строящиеся сегодня (и только запланированные к строительству) небоскребы в несколько сот метров — это настоящие вертикальные города, где есть все, что нужно для жизни, включая парки и общественные пространства. С одним небольшим отличием: некоторым жильцам, чтобы «спуститься за хлебом» — по факту придется подняться или перейти по горизонтальному мосту в соседний блок. И, к слову, подобные башни уже есть не только в Дубае, но и успешно проектируются для Москвы.
А один из самых невероятных проектов — башню высотой 4000 метров с сужающейся кверху сетчатой оболочкой, внутри которой тоже хотели устроить целый город с населением полмиллиона человек, — советские конструкторы Николай Никитин и Владимир Травуш спроектировали аж в 1960-е годы. Правда, не для Советского Союза, а для Японии — архитектором должен был выступить Кензо Танге. И хотя на вражеский «загнивающий восток» наших даже не выпустили, башню они сконструировали, сидя в Москве, на полном серьезе, с расчетом всех необходимых конструкций.
И кто знает, как бы развивалось мировое небоскребостроение, не откажись тогда японцы от проекта под предлогом его дороговизны.
Недавно, кстати, Политехнический музей сделал цифровую реконструкцию башни Травуша-Никитина — и даже сегодня, спустя 60 лет, она выглядит фантастически смело.
Кануть в воду, льды и песок
Когда речь об освоении новых земель, кто-то, вероятно, ждет предсказаний про удешевление и упрощение полетов на другие планеты. Футурологи и впрямь обещают нам космические путешествия на рядовой основе в ближайшие десятилетия. Но королевский астроном Великобритании Мартин Риз, написавший эссе для каталога архитектурной биеннале в Венеции этого года, настойчиво напоминает, что даже самые пригодные для жизни регионы за пределами Земли в тысячу раз более враждебны, чем самые экстремальные условия нашей планеты. Поэтому вместо того, чтобы бежать к звездам, мы должны сосредоточиться на адаптации здесь, на родимой Земле.
Тем более, что по некоторым прогнозам в конце века около половины населения планеты (из 25 миллиардов к тому моменту!) будет жить на отвоеванных у природы территориях. Это и искусственные острова, и разнообразные города на воде, в пустыне, Арктике и Антарктике.
И если говорить о ключевых свойствах поселений в подобных местах, то они проистекают из особенностей окружения: это модульность (легко привозить и устанавливать) и автономность (независимость от внешних энергоресурсов).
Про Neom и его главную составляющую — горизонтальный небоскреб The Line посреди Аравийской пустыни, который неожиданно съежился и сжался в 170 раз (со 170 километров до одного) — не пошутил только ленивый. Мол, кишка оказалась тонка у великого шейха. Но это далеко не единственный гигапроект Саудовской Аравии (и The Line, между прочим, тоже продолжает строиться). Есть, например, отель-куб The Mukaab 400 на 400 метров: снаружи он покрыт арабскими письменами, а внутри, как волшебная лампа Алладина, может стать чем угодно — на стены проецируется любой пейзаж по выбору гостей (о пустыне вокруг они и не вспомнят).
Или еще один футуристический город среди зноя и песка — Eden (арх. Cybertecture). Сеть модулей, способная растянуться до квадрата 100 на 100 км, будет работать на возобновляемых источниках энергии, которую искусственный интеллект использует для сельскохозяйственных работ и управления водными ресурсами. Так что и в пустыне окажется возможным разбивать сады и огороды.
То же бюро разработало для Саудовской Аравии и несколько другой проект — колонии шахтеров-горнодобытчиков. Ее особенность в быстрой разворачиваемости и мобильности: некоторые из модулей из легкого и прочного алюминия базируются прямо на огромных «фурах».
Иначе выглядит концепция архитектуры «добывающих городков», придуманная для полуострова Таймыр в сердце арктической зоны (арх. dot.bureau). На примере общественного центра архитекторы предложили максимально универсальные планировочные решения, которые состоят из «харда» (рецепция, кухня, санузел, подсобные помещения и т.д.) и «софта» (универсальное пространство со свободной планировкой с размещением рабочих мест, пространством для собраний, лекториев и т.д.). Все три предложенных концепцией разновидности модулей выполняются из клееных деревянных конструкций (КДК) и светопрозрачной оболочки из ETFE.
Ну, и про воду: первый в мире прототип устойчивого и экологичного плавучего сообщества проектирует никто иной, как Бьярке Ингельс из BIG. Мегаполис Oceanix Busan у берегов Южной Кореи расположится на нескольких искусственных островах, устойчивых к изменению уровня моря, разным погодным условиям и даже стихийным бедствиям.
На сети закрепленных якорями платформ со временем сможет жить до 10 тысяч человек, и для них в городе предусмотрена вся необходимая инфраструктура: дома, рынки, магазины, школы. Для строительства планируют использовать, по большей части, органические материалы — например, бамбук, а электроэнергию обеспечат солнечные батареи на крышах зданий. Кроме того, здесь появятся фермы по разведению рыбы и теплицы для выращивания овощей. «К 2050 году 9 из 10 крупнейших городов мира столкнутся с повышением уровня моря, — заявляет Ингельс. — Море — это наша судьба. А возможно — и наше будущее».
2. Социальная сфера
Превосходство серебряного мира
Так дословно озаглавлен один из пяти трендов, которые будут определять облик нашего будущего в 2035 году по версии Сбера. 40% населения в России к тому моменту составит поколение Х (51-71 год) и Бэби-бумеры (старше 72 лет). При этом значимая часть их представителей являются довольно обеспеченными людьми, они привыкли работать и зарабатывать, вести активный образ жизни и адаптироваться к изменяющимся условиям.
Параллельно британские медики обнаружили, что человек достигает пика своего эмоционального и умственного потенциала в 60 лет (и этот пик продолжается до 80-ти).
Добавьте к этому радужные прогнозы относительно развития медицины в следующие 20-40 лет (разнообразные чипы ежедневно мониторят организм, лекарства изготавливаются индивидуально, а все органы при необходимости репродуцируются) — и вы окончательно убедитесь в том, что возраст пенсии, кажется, снова придется увеличивать (да и кто на нее собирается!).
В то же время наша молодежь (к 2035 году поколения Z (25-35) и Y (36-50) будут составлять 34 % населения России) — наоборот, пассивна, тревожна, уязвима и не уверена в себе. Таким образом она продляет период рабочей активности для более старших: те, будучи амбициозными, опытными и мобильными, продолжают оставаться востребованными на рынке труда.
В связи с этим общемировым трендом активного долголетия рынок ждет специальные продукты и услуги, учитывающие потребности «серебряного поколения» (или людей «третьего возраста»). Одна из спекулятивных версий таких услуг — единая платформа по управлению будущим, которая объединит медицинские, коммерческие, спортивные и рекреационные сервисы.
Архитектура, способствующая социализации
Но даже если на здоровье грех жаловаться, одна общая беда и одна общая нужда объединяют всех современных людей, независимо от возраста. Это чувство одиночества, вызываемое постоянным стрессом, — и потребность в общении. При этом чувство одиночества может возникать и в окружении толпы, и проявляться очень по-разному (например, склонностью к риску). Что уж говорить про пожилых людей — ведь в нашей стране 7 миллионов из них и правда одиноки.
Неудивительно, что такой востребованной оказывается архитектура для социализации — в том числе пожилых людей. И как только она появляется — сразу производит фурор и резонанс. Так, специализированный комплекс для стареющего населения Kampung Admiralty в Сингапуре (арх. WOHA) сразу стал «зданием года» по версии Всемирного фестиваля архитектуры в 2017 году. Он состоит из трех уровней: общественной площади, медицинского центра и парка с квартирами на самом верху. Непосредственная близость к медицинским, социальным, коммерческим и другим объектам поддерживает связь между поколениями и способствует активному и здоровому старению.
Общественная площадь спроектирована как городская гостиная. Пространство площади комфортно затеняет медицинский центр, что делает возможным продолжать активности, несмотря на жаркую погоду. В общественном парке на верхнем уровне жители комплекса собираются вместе, чтобы заниматься спортом, общаться или ухаживать за растениями городских ферм и огородов. Здесь же находятся Центр активного долголетия (для тех, кому помощь и поддержка необходимы в первую очередь) и Центр дневного ухода за детьми: так разные поколения ежедневно встречаются, чтобы вместе познавать этот мир.
Еще более престижную премию Стирлинга Королевского института Британских архитекторов RIBA получил в 2023 году Центр Джона Мордена в Лондоне (арх. Mae Architects). Это место дневного пребывания обитателей Морден-колледжа, в котором проживает порядка 300 человек самых разных профессий, преимущественно занимавших руководящие должности. Под одной крышей собраны как медицинские и спа-услуги, так и кафе, арт-мастерские и большое событийное пространство. Главная задача центра — социализация и коммуникация: повод выйти из своих квартир и вовлечься в общественную жизнь.
Однако очевидно, что поиски в направлении архитектуры для пожилых еще будут продолжаться. Например, есть тренд на проектирование домов, которые «активно стареют» вместе с жильцами и постепенно, с годами, адаптируются под их новые потребности. Так не происходит никакой насильственной сегрегации, и люди многих — разных — поколений гармонично сосуществуют вместе.
Многофункциональность зданий… и людей
Начнем как раз с людей: мир меняется быстро и требует от нас все новых компетенций. Главная из них — адаптироваться к этим самым изменениям мира. Но, конечно, не только: это прежде всего развитие всех многочисленных интеллектов (физического, эмоционального), воспитание лидерских качеств, раскрытие разных граней талантов — ведь хотя бы один есть у каждого.
Из-за этого этим кардинальным образом меняется сама образовательная парадигма: осваивая компетенции, а не профессии, человек в 2050 году будет менять специальность до 7 раз на протяжении жизни! И непрерывно учиться, выстраивая для себя индивидуальный образовательный трек и заменяя долгие обучающие программы, все еще стандартные для многих вузов, короткими и емкими интенсивами. Соответственно, и вузы будут вынуждены приспосабливаться — например, объединяясь с технопарками: так студента сразу встроят в нужную производственную цепочку.
Ну, а многофункциональным людям — многофункциональные здания! Это, конечно, скорее игра слов, но запрос на архитектуру, которая была бы гибкой и адаптивной, безусловно есть. Если вдуматься, почти ни одна современная типология не сохранила монофункцию. Даже торговые центры превратились в шоурумы впечатлений для всей семьи!
Впрочем, у медали с названием многофункциональность две равнозначно нужных стороны.Первая — это автономность и программируемость, когда пользователь индивидуально меняет пространство под себя (как в открытом коде Linux). Хороший пример — индивидуально настраиваемый микроклимат в помещении (хотя футурологи обещают, что скоро и цвет предметов можно будет настраивать — и хоть каждый день перекрашивать стены!).
Вторая сторона многофункциональности — это когда пространство
изначально спроектировано так, что может вмещать разнообразные типы сценариев (аналог закрытого кода iOS). Тут как раз пора снова вспомнить торговые центры: долгое время они проектировались так, что приспособить эти здания-гиганты в пригородах под что-то иное — вряд ли представлялось возможным. Поэтому австрийские архитекторы Querkraft предложили проект Big Box альтернативной оболочки для мегамаркета — гибкой, трансформируемой, уместной в центре города. И даже если уедет IKEA, структуру будет легко подготовить к использованию другими арендаторами.
Смешение функций — это еще и способ создать архитектуру, опять же способствующую социализации: в одном пространстве так или иначе пересекаются люди с разными целями и задачами, между ними возникает контакт и т.д. И если жилым домом со встроенными магазинами никого не удивишь (и школьным атриумом, который становится то актовым залом, то столовой — тоже), то буквально недавно в России придумали, можно сказать, некую новую типологию — национальный центр.
Возникший как наследие масштабной выставки «Россия» на ВДНХ (чуть ли не самой посещаемой за всю историю), ему нужно было попытаться вместить в себе все: разноформатные выставочные пространства, концертные и конференц-залы, офисы и переговорные, молодежные креативный кластер и детские мастерские, гастрономический фудкорт и магазин сувениров со всей России. А самое сложное — отразить в визуальном облике все многообразие ее идентичностей, не уходя при этом в однобокую «лубочность» и явно позиционируя центр как место, где рождается будущее.
В закрытом конкурсе победило бюро ATRIUM. Многоплановый визуальный образ России выражен в бионических формах здания, которые ассоциируются с природными ландшафтами, а его силуэт напоминает летящий покров и бескрайние снежные просторы. Декоративное решение тоже несет в себе глубокий культурный код: абстрактная орнаментация стен и потолков отсылает к традиционному кружеву – универсальному символу тепла и уюта в разных культурах.
Ну и, конечно, изюминкой здания должна стать та самая точка социализации — крытая площадь под мультимедийным фасадом-крышей. Люди смогут удобно расположиться в амфитеатре, любоваться видами на Москва-реку и наблюдать за мероприятиями, проходящими на открытой сцене. И в этом заключается еще одна принципиальная функция национального центра.
Бедные vs Богатые
Поляризация, заложенная еще на уровне поколений, может привести к росту прекариата, социальной неустроенности и нестабильности. Как говорят футурологи, оффлайн станет роскошью, доступной только богатым, а менее обеспеченные слои населения будут обходиться онлайном, кишащим ненужной рекламой.
Более того — специалисты Сбер уверены, что к 2035 году жители России окончательно окажутся в плену технологий (а 80 млн пользователей освоят даже метавселенные), так что технологические корпорации смогут легко их контролировать. Один из выпускников лондонской школы Архитектурной Ассоциации снял на эту тему вирусное видео: главный герой двигается по городу и видит дополненный слой реальности, который кишит рекламой, а голосовой ассистент, учитывающий социальный рейтинг, нарочито назойлив и откровенно мешает жить. Обещанное наличие в будущем у каждого из нас множества цифровых моделей, на которых можно тестировать что угодно — от диеты до более серьезных лечебных методик — кажется привлекательным. Однако тотальный диктат технологий пугает и заставляет вспомнить все возможные антиутопии. Как этому противостоять? Начать проектировать виртуальное пространство самим!
Продолжая тему социальной ответственности архитектора, нельзя не вспомнить и про необходимость улучшать качество жизни людей через базовую архитектурную типологию — жилье. Даже если речь идет о традиционном национальном жилище, устройство которого уже веками не менялось (и менять его никто не собирается).
Проект Ger Plug-In 3.0 Джошуа Болховера— это модернизация монгольского поселения из войлочных самодельных юрт. Сейчас они топят жилища брикетным углем (иначе зимой в –30°С не согреться), санитарная инфраструктура отсутствует, 95 % жителей пользуются выгребными ямами и только 1% имеют доступ к водопроводной воде.
Новая же сеть пристроек обеспечивает юрты туалетом с септиком, душем, электрической системой отопления. Дополнительно они могут быть расширены для устройства спальных и жилых помещений. При этом новые постройки не только сами энергоэффективны, но и повышают КПД всего домохозяйства: интенсивность использования энергии снижается на 36%.
К сожалению, останутся в будущем и те, кто будет лишен доступа не то что к интернету, но и к самому базовому — крыше над головой. Учащающиеся катастрофы и конфликты не оставляют нам шанса: архитектура всегда должна быть готова оказать скорую первую помощь. Например, Азра Аксамия (Иордания) и команда MIT Future Heritage Lab придумали использовать выброшенную или неиспользуемую одежду — а по статистике таковой накапливается 80 миллиардов квадратных метров в год, — для модульных гобеленов, из которых оперативно собираются палатки для беженцев из Сирии. Привнося в узоры гобеленов элементы сирийских орнаментов, авторы делают временные дома более персонализированными, смягчая шок от переезда в чужую страну.
3. Изменение климата и дефицит ресурсов
«Несносная» экономика
Над тем, как избежать приближающуюся экологическую катастрофу, весь мир ломает голову давно. Но не Россия: здесь повестка бережного отношения к окружающей природе по-прежнему совершенно не популярна — уж слишком много у нас и воды, и газа с нефтью, и полей с лесами. Тем не менее, хочется начать с цифр, которые может и вызовут недоверие, но впечатление точно произведут.
Например, подсчитано, что если природа вырастила 900 млрд тонн растений — то человек построил 1100 млрд тонн зданий. Если она породила 4 млрд тонн животных — то мы за это же время наплодили вдвое больше тонн пластика. Да что там пластик: в год человечество генерирует 33 млрд тонн отходов! И целая треть из них приходится на строительство и снос.
Помните лауреата Притцкеровской премии этого года, китайца Лю Цзякуня? Вероятно, одна из его замечательных заслуг состоит в изобретении «кирпичей возрождения»: после того, как в родной Сычуани прогремело страшное землетрясение, он собирал строительный мусор, соединял с цементом — и получал новый кирпич, прочный и к тому же хранящий коллективную память о трагическом событии. Выглядит при этом как новый — так что Лю успешно его использовал в самых современных постройках.
Циклическая экономика (экономика замкнутого цикла) учит нас, что если отталкиваться от максимально возможного возобновления ресурсов, то можно сократить расходы первичного сырья на 34 %. При этом 80 % воздействия здания на окружающую среду закладывается на этапе проектирования.
Например, можно использовать новые постройки как банк материалов для архитектуры будущего. Такова мэрия голландского города Брюммена: вот ее построили, а через 20 лет эксплуатации можно будет использовать 90 % ее материалов по-новой.
Такой фокус уже проделывали авторы нового квартала экспериментального района Эрестад в Копенгагене: 1400 тонн для его строительства было получено из бетонных отходов местного метрополитена, а 75 % окон в здании изготовлено из старых окон домов, разобранных в соседнем регионе.
Кстати, очень интересный эксперимент по вторичной переработке сейчас происходит в Альметьевске. Здесь базируется компания «Татнефть», которая в заботе о своих сотрудниках очень много делает для города: строит общественные центры и мечети, скверы и набережные, школы и университеты. И в один момент на складе у них образовался типовой элемент — большепролетная деревянная конструкция. Образовался в большом количестве и без конкретного проекта — что с ним было делать, непонятно.
Меж тем создание серии спортивных объектов обсудили с архитектором Тотаном Кузембаевым. И узнав про «залежавшийся товар» (да еще и деревянный, как он любит) он начал проектировать объекты с использованием этого большепролетного элемента: теннисный центр, спортивный зал, а павильон проката в горнолыжном комплексе уже построен.
Повторно использовать все выставочные конструкции предполагает и куратор нынешний венецианской биеннале — итальянец Карло Ратти. Задав тему рамками трех интеллектов — искусственного, природного и коллективного — он заказал компании ARUP манифест циркулярной экономики венецианской биеннале, которому намерен следовать. Более того: судя по репортажам, и сама биеннале у Ратти получилась во многом про циркулярную экономику. Например, «Золотого льва» получил проект Diller Scofidio + Renfro под названием Canal Cafe: задуманный как нечто среднее между эспрессо-баром и лабораторией, он очищает воду из лагуны Арсенала, чтобы создавать кофе для посетителей выставки. Такой круговорот воды в природе.
Возобновляемые и альтернативные материалы
Те же экономисты считают, что к 2028 году рынок клееного бруса может вырасти на 2,6 трлн долларов (+95 %! за 5 лет). Дерево, бамбук — все это быстро возобновляемые природные материалы.
Футурологи предрекают, что к 2040 году более половины всех строящихся зданий станут безотходными. Это означает, что пластик и бетон придется чем-то заменить. Как вариант — использовать растения и грибы: биокомпозитный костробетон (смесь извести и конопли), биопластик на основе водорослей, мицелий, объем рынка которого уже в 2021 году составлял 2,65 млрд долларов. Из него успешно делают акустические и изоляционные панели.
Свою версию инновационного строительного материала предложили Дэниел Гонсалес и Нур Шейх из Канады: их производственная система использует побочные продукты сельского хозяйства (волокна культур, рисовой шелухи, стручков фасоли и т. д.) и аквакультуры (рыбы) в качестве натурального связующего. В зависимости от типа волокна можно получить различные цвета, вес и текстуру кирпичных блоков. Важно и то, чтоо сравнению с кирпичами, обжигаемыми традиционным способом при высоких температурах, компоненты IXIM (майянское слово для кукурузы) требуют меньше энергии для производства.
И это, безусловно, не предел того, что могут альтернативные материалы. Шнил Малик из Школы Бартлетт изобрел ребристую плитку, которая использует биоремедиацию микроводорослями для очистки загрязненной воды.
В свою очередь, Марио Монотти при участии Александра Пузрина — эксперта в области термомеханики — спроектировал Heatwave, конструкцию с квадратным потолком, который поддерживает центральная колонна. Конструкция сделана как единый модульный блок — чтобы устройство по охлаждению общественных пространств (а это именно оно) могло устанавливаться где угодно. В данном случае его инсталлировали в павильон Бахрейна — и тот сразу же получил «Золотого льва». Набросанные под охлаждающим потолком пески с мешком — знак для рабочих на площадке биеннале, что это пространство — для них.
Не менее практичную историю показал куратор биеннале 2016 года Алехандро Аравена и его чилийская студия Elemental. Объединившись с производителем строительных материалов, они представили прототип упрощенного «поэтапного жилья» из бетона (помните его «половинчатые дома» для жертв землетрясений?), изготовленного с использованием биоугля и переработанного заполнителя. Бетонные панели перфорированы углублениями, уменьшающими вес конструкции и содействующими охлаждению здания в тропическом климате.
Конструкция, которую Elemental описывает как «структурный санитарный блок», представляет собой сборный бетонный каркас, оснащенный водопроводной инфраструктурой, с помощью которого люди могут построить дом даже в экономически неблагополучных районах. А поскольку биоуголь, используемый в смеси, навсегда связывает углекислый газ, который в противном случае был бы выброшен в атмосферу, компания утверждает, что компенсирует любые выбросы, возникающие в результате производства этого материала.
И совершенно завораживающее зрелище ждало посетителей павильона Канады: здесь на основе исследований архитектора Андреа Шин Линг из Швейцарской высшей технической школы Цюриха были созданы «инопланетные» конструкции, покрытые живыми цианобактериями, которые растут, «питаясь» углеродом из воздуха. Результатом этой «Пикопланктоники» должны стать здания, возведенные методом биопроизводства.
Альтернативные строительные технологии
Очевидно, что процесс выращивания зданий из живых бактерий еще только в начале своего становления, и говорить, что это экономит ресурсы, — как минимум преждевременно. А вот 3D-печать как быстрая технология возведения зданий без отходов и с минимизацией человеческого участия — развивается уже вовсю. В России в экопарке «Ясно Поле» не так давно напечатали первый в мире гостиничный объект (и планируют продолжить серию гостевых домов спа-комплексом). В Альметьевске печатают общественно-культурный центр (арх. PARSEC). В Дубае на принтере напечатали виллу, оснащенную системой «умного дома» (и поставили себе целью довести долю таких домов до 25 % к 2030 году).
Но, пожалуй, один из самых интригующих проектов в этой отрасли — Башня жизни в Сенегале (арх. BAD), получившая две награды WAF. Авторы называют ее символом нового века эко-архитектуры. Это энергетически позитивная конструкция, которая печатается из местной глины прямо на участке. Такая система облицовки помогает поддерживать микроклимат ее пронизанного зеленью и датчиками интерьера с минимальными выбросами вредных газов.
Устойчивая зелень
Значение растений в городе сложно переоценить. Учитывая, что
продовольственный дефицит к 2035 году должен возрасти на 50 %, мир ждет бум городского фермерства, и каждому небоскребу теперь полагается производить свежую еду. В Дубае уже построили самую большую вертикальную ферму в мире, которая обеспечит овощами и фруктами сотни городов. Но даже устройство небольшого огорода принесет ощутимую пользу: для этого можно использовать крыши и складские помещения.
Растения отвечают и за чистоту атмосферы в городе. ВОЗ называет загрязнение воздуха «самым большим экологическим риском для здоровья [человека]». При этом городские системы не всегда справляются с постоянно высоким уровнем выбросов. Предварительные исследования показывают, что активные фасадные системы на основе живой зелени могут решать эти проблемы: снижать требования к вентиляции/потреблению энергии в здании и одновременно приносить пользу здоровью его обитателей.
Подобную систему предложил Дивья Джоти из индийского города Пуны. Архитектура Cultivated Envelope задумана как живой каркас — активный организм, который дышит, адаптируется и трансформируется в зависимости от времени года и меняющихся моделей использования.
В ответ на глобальное распространение герметичных, полностью остекленных зданий, которые в таких странах, как Индия, часто не отвечают ожиданиям жильцов по комфорту, Cultivated Envelope предлагает эффективную и экологически безопасную фасадную систему, адаптированную к жаркому полузасушливому климату. Растительность становится неотъемлемой частью оболочки здания, создавая успокаивающую и естественно регулируемую атмосферу внутри и придавая экстерьеру яркий внешний вид.
Что дальше?
Есть мнение, что рано или поздно строить мы практически перестанем. Как это происходит сейчас в Европе: если можно что-то перестроить, да еще и так, чтобы повысить эффективность сооружения, — зачем огород городить? Тем более, что при модернизации требуется в 40-80 раз меньше сырья, чем при новом строительстве.
Есть и другое мнение: мы научимся строить саморазлагающиеся здания. Но пока — при всей степени интеграции органики в стройматериалы — до этого еще далеко.
Так или иначе, вызовов будущее приготовило предостаточно. Как бы не случилось дефицита ресурса архитекторов.
- Исследование Сбера «Будущее 2035+»
- Хронопрогноз Кирилла Игнатьева
- Материалы агентства kept
- Исследование «Архитектура завтра: роль национального и глобального»